«Ну надо же три часа там торчать!» — выговорила мне худая богомолка, стоявшая под дверью сортира. Ну, может, не три часа — но минут 8 я точно там провела, обтираясь и чистя зубы. В монастырской гостиничке душа не оказалось.
Конкретно, это нам послано испытание: я такая зануда по гигиене, по 5 раз в день душ принимаю… Испытание, впрочем, посильное. Другим досталось куда хуже.
Прибыли мы в Макаровский мужской монастырь Иоанна Богослова около пяти вечера. Выехали из Раифы после утренней службы, спокойно отыскали Саранск (Макарьево — его пригород) — город в Мордовии — впрочем, не так уж и спокоен был муж, поскольку на развилках зачастую не было никаких указателей, и пару раз, взяв «языка», мы обнаруживали себя движущимися в противоположном направлении. Слава Богу, муж постоянно проверял, туда ли мы движемся. Я бы так не смогла, точно.
Постояли на вечерней службе, но через час я попросилась пройтись — прошлись же мы в направлении буфета. Монастырский буфет. Ларек с тремя столиками, покрытыми чистой белой клееночкой. Две девчушки за прилавками, волосы под косыночками, глазки потуплены. Мороженое и плавленый сыр «Дружба», глазированные сырки и коробки с конфетами. Я заныла: «Купи мне мороженку… нет купи мне сырок…» — пока просила, принесли пироги с картошкой — купи два пирога на завтрак… — и рыбные котлеты: нет, не хочу сырок, купи 2 котлетки и чаю. И чай-то с сахаром… выпила всё до капли, года два, наверное, сладкого чаю в рот не брала. И отправились устраиваться в гостиницу.
Матушка Елисавета обещала нас разместить, а если очень повезет, то и вместе. И посоветовала обязательно побывать у отца Феофана: раз уж вам так повезло, что вы в субботу приехали, когда он принимает, не упустите случай. Она тоже — 27 лет газетчицей была. Сколько, говорит, в православии-то? Лет 10, ответила я. Ну, чего-то уж небось поняла, сказала она.
Отец Феофан, оказывается, известен на всю Россию. Мы заняли очередь — оказывается, толпа, которую мы увидели у одного из скитов, вся направлялась к нему. Десятки автобусов с богомольцами со всей страны. Перед нами, «одиночками», прошли автобусные группы из Раменского, Пензы… У каждого номерок, как к зубному врачу. По пятьсот человек в день принимает 75-летний старик, в прошлом доктор. Сейчас у него высший монашеский чин — «ангельский чин», выше на земле не бывает. Схиигумен.
«Копием» — каким из просфор вынимают частицы — он тыкает в какие-то только ему ведомые места, говорят, жуткая боль. Но очень много исцелений. Рождаются у бесплодных дети, встают с носилок расслабленные, излечивается рак и рассеянный склероз… Потому и поток такой. Как старик выдерживает этот напор — никому не ведомо.
Было бы несправедливо, если бы мы попали к нему, приехав к 6 вечера, когда автобус из Раменского прибыл в полпятого утра — и люди прошли лишь в 22. Те, кто прибыл в полшестого, оказались с нами в одной лодке — нас отложили наутро. Что, наверное, и к лучшему. Нам-то вообще грех жаловаться — мы пошли по природной жадности. И матушка Елисавета на наше «Мы ж вроде здоровые, это ж небось наглость — прийти когда к нему парализованные и умирающие в очередь стоят» — сказала, что все болезни от состояния душ, и наши души тоже требуют ремонта… Мы мигом прониклись и отправились к скиту о. Феофана. Там наш вечер и закончился.
Впрочем, мы убедились, что для чего-то нас туда Провидение таки отправило. Что не только жадность нас привела. Ибо прогуливаясь туда-сюда, мы прошли несколько шагов с парой из Саранска, сетовавшей, что монастырская лавка закрыта, а надо бы вернуть два талона 360 и 361-й очереди. Мы вызвались использовать эти талоны и потом их вернуть. Так что — без талонов нас бы завтра не приняли, значит, нам точно надо у батюшки побывать. Только это не должно быть для нас очень уж дешево. Так что будем стараться попасть на следующий день…
Вообще монастырь огромный. Несколько кирпичных храмов, других строений, по мордовскому «обычаю» тут не только развилки без табличек, но и здания. Непонятно что там внутри, а вот в Раифе на всех написано: корпус братии там или трапезная… А чуть выше новая ограда, и за ней десяток-полтора деревянных зданий. Храмы, колоколенки, домики какие-то — оказалось, это и есть скиты. И в одном из них живёт о. Феофан.
Поднимались из гостиницы с пакетом, ища трапезную. Встретили монашку с огромным котлом, Юра помог его нести, направление, что естественно, совпало. Отдали монашке приношения (хлеб домашней выпечки, рыбку, то да сё), она покормила нас — тарелка супа, чай с чьими-то еще гостинцами — рулетом, сыром… я все съела, объелась, как хомяк в амбаре…
При том, что в машине лопала как заведенная все что не прибито… морковка, шоколад, яблоки, сыр…
Огромные деревья. Птицы заливаются-щебечут. Домики скитов еще новенькие, бревна ровненькие, желтые как яичница. В окошко наверху стройной бревенчатой колоколенки выглядывает колокол.
9 вечера. Толпа заволновалась: отец Феофан вышел пройтись… измученный, лица на нем нет… о, минут через 10 вернулся, Ульяновск, сдавайте талончики, ваша очередь… не переживайте, Пенза, батюшка всех примет… Ульяновск, у вас какие номерки? Со 180-го? Спасибо, нет, нам еще рано, у нас 360-361-й…
10 вечера. Молоденький послушник: извините, православные, отец Феофан совершенно измучен, остальных примет завтра… Женщина в белом платке: как же так, ведь мне обещали, что всех примет, мне еще столько часов обратно ехать… Послушник: это в вас эгоизм сейчас криком кричит, вы о батюшке подумайте на минуточку, он же живой человек… он же старенький… Но я дома обещала что сегодня поеду назад! Что ж вы только о себе-то думаете, женщина, вы о батюшке подумайте на минуточку! Нет, он должен меня принять сегодня, должен! Не в силах дождаться завершения диалога, корчась от неловкости за крикунью, мы спустились с крылечка и отправились в гостиницу. Прочли вечернее правило и пошли умыться на ночь. А выходя из туалета, увидели «продолжение банкета»: — Нам сказали, что всех разместят! Вы обязаны всех устроить! И матушка Елисавета, увещевающая с верхней ступеньки узкой лесенки: «Это православный мужской монастырь, здесь нужно вести себя…»… А ночью пошла в туалет — под лестницей разложены диваны и кресла, и в каждом храпит народ валетом и поодиночке…
нам опять повезло: мы с мужем оказались в келейке с кроваткой и раскладным креслом, в ней поместился еще трехстворчатый полированный коричневый шкаф с зеркалом внутри дверцы, как у мамы был давным-давно. В шкафу шуба, под кроватью тапочки, на столе чайник, в тумбочке катушки ниток, подушечка с иголками. Комнатка оказалась для личных гостей настоятеля. Нам повезло, ее отдали нам. Как нас любит Господь, на каждом шагу удивляешься Божьей милости.
